Моя дорогая Кассандра взялась писать роман. Любовный. На тридцать процентов автобиографический. Я говорю – на тридцать процентов, потому что количество ее бойфрендов составляет тридцать процентов от количества бойфрендов ее героини.
Вообще-то все началось весьма невинно. То есть мы сидели и пили. Чай с печеньем. В два часа ночи, после особенно долгой карточной партии.
Сидим, стало быть, пьем, и тут она говорит: «Я роман пишу». Я, соответственно: «Про что?» Она: «Про девушку». Я, конечно, начинаю к ней приставать – расскажи, да расскажи. Не то, чтобы приставать пришлось долго.
Моя дорогая Кассандра делает глубокий вздох и начинает:
- В общем, моя героиня встречалась сначала с одним козлом.
- Хо… хорошее начало, - поперхнулась я чаем. – Многообещающее.
- Дальше - лучше, Диа. Очень жизненно. Короче, встречалась она с ним, встречалась, а потом выяснилось, что он козел, и она поняла, что пусть она и любит его до гроба, для сохранности психики нужен ей кто получше.
- И она с ним порвала.
- Нет, ну ты что. Она же любила его, как она могла с ним порвать.
- До гроба, - уточнила я на всякий случай.
- Что? – задумчиво переспросила моя дорогая Кассандра, рассматривая сквозь пальцы печенюшку.
- Любила, говорю, до гроба?
- А, да. Наверное. До гроба… Потом, короче, она встречает в приличном клубе второго…
- Козла.
- Еще какого, - вздохнула моя дорогая Кассандра. – И, в общем, тут они напиваются, ну ты знаешь, как оно бывает в приличных клубах, и завязывается у них бурный роман… Одновременно она спит с первым козлом, не забывай об этом, это важно.
- Видимо, все-таки до его гроба.
процесс написания любовных романов; из первых рук- Что?
- Ничего-ничего. Продолжай, это все очень интересно.
С полминуты моя дорогая Кассандра взирала на меня подозрительным взглядом, потом буркнула что-то вроде: «на-гробах-тебя-зациклило-вечно-ты-так-всю-романтику-мне-испортишь», затем, видимо, решила в очередной раз махнуть рукой на такую-неромантичную-меня, и продолжила:
- Короче, какое-то время ей удавалось встречаться с обоими. То есть официально, она с первым козлом уже не встречалась, только спала. Потому что второй…
- …козел был в постели безнадежен, - закончила я эту прекрасно известную мне часть Кассандриной биографии.
- Ну… да. Но целоваться ей с ним нравилось! – кинулась моя дорогая Кассандра на защиту второго козла. - А потом, она, в общем, привыкла и ко всему остальному.
- Любовь, - произнесла я с чувством, пытая чайный пакетик «Липтон» при помощи чайной же ложки и бортиков кружки.
- Не совсем… Ну, там… всего было понамешано.
Мы помолчали под хруст печенья на этой загрузочной ноте.
- Ага, - сказала я наконец, чтобы что-то сказать.
Моя дорогая Кассандра встрепенулась и продолжила:
- Да. Вот так она с ними и встречалась, и все у нее было относительно хорошо… а потом друг предложил ей ехать с ним в Германию.
- Друг.
- Друг. Ну, он ее все морально поддерживал всегда, когда у нее проблемы в сексе бы… В смысле поддерживал.
Мы посмотрели друг на друга.
- И что? И ты даже ничего не скажешь на это? – недоверчиво спросила меня моя дорогая Кассандра.
- А в любви он ей не признавался случаем? Друг. – спросила я таки.
- Откуда ты знаешь? – удивилась моя дорогая Кассандра.
- А ты уверена, что он ей друг?- не выдержала я.
- Конечно. Он был хороший. Просто хороший, - произнесла моя дорогая Кассандра с нажимом.
- Не козел, - уточнила я на всякий случай.
- Не козел.
Мы помолчали.
- Они уехали, - произнесла я, хрустя печеньем. Печенье было овсяное, мое любимое, поэтому я постоянно им хрустела.
- В Германию… Но не одни. Она забрала с собой хорошего козла.
Я поморгала.
- В смысле забрала? В чемодан сложила и в багажное отделение засунула?
- Да нет же! Они договорились, он нашел себе там работу тоже, а в Германии тайком они встречались, и все у них было хорошо.
- А потом?.. – спросила я, наученная горьким опытом.
- А потом хороший козел и просто хороший вдруг уехали. По командировкам. И осталась она одна совсем, представляешь? Одна на полтора месяца. В Германии, с этими немцами, в этом их коттедже.
- Такая трагедия.
- И почему это мне кажется, будто я слышу иронию в твоем голосе? – подозрительно осведомилась моя дорогая Кассандра. – Ну, ладно, в общем, она попыталась, конечно, найти себе подходящего немца…
- Конечно.
- Мне решительно не нравится твой тон, знаешь ли, ну ладно… Ничего у нее не вышло.
- Она не знала немецкого?
- Ну, в общем… да. Можешь считать, что она не знала немецкого… А потом выяснилось, что хороший козел возвращаться не хочет, потому что женился… в общем, потому он и козел.
- Не хочет возвращаться? В Германию? Потому что женился?
- Ну, мама невесты хотела, чтобы он жил с ними.
- В хрущевке?
- В сталинке.
- И он не вернулся. В Германию. В трехэтажный особняк. С бассейном. Не вернулся.
- Он же хороший козел.
- Ему надо обязательно пройти обследование. Обязательно вставь в книгу, как он проходит обследование. И его новые родственники тоже, - пробормотала я.
- Зачем?
- На предмет поиска шрама от черепно-мозговой травмы. Коллективного. О! Это может оказаться последствием какого-нибудь очередного птичье-свинячего гриппа в Европе, и твоя книга станет еще и остросоциальной. Редакторам понравится.
Моя дорогая Кассандра скорбно посмотрела на меня.
- Ты удивительно цинична, я тебе просто поражаюсь иногда. Какой грипп?.. Откуда у тебя берутся эти ужасные идеи?.. Грипп здесь совсем ни при чем. Он не хотел снова встречаться с главной героиней. А дом свой в Германии он на нее переписал.
- Точно травма.
- Диа!
Моя дорогая Кассандра сжала губы и всем своим видом показала, что если я только посмею рассмеяться сейчас, продолжения мне не услышать. Слишком страшной показалась мне эта угроза, и я, мужественно прикусив щеку, подняла ладони вверх, отчаянно пытаясь не подавиться печеньем. Именно тогда пришла мне в голову благая мысль: «сколько можно жрать в три часа ночи?!», но благополучно сгинула, как только моя дорогая Кассандра снова открыла рот:
- В общем, муж ее вернулся, и понял, что с ней что-то не так.
- Сначала он подумал, что после полуторамесячного воздержания, она просто хочет секса.
- Диа!.. Хотя… ну, в общем-то, да. Но и это не помогло!
- Да что ты.
- Диа! Блин! Ты меня сбила совсем!.. Ну, он ей сказал, что все знает, и что он ее любит, и что если ей нужны еще мужчины, ну чтобы… ну… ты поняла, короче, он сказал ей, что пусть. Потому он и не козел, а…
- …клинический идиот, я понимаю.
- Дианора, блин! Тебе не надоело?
- Догадайся.
- Ладно, - печально вздохнула моя дорогая Кассандра. – В конце концов, я должна была догадаться, что ты именно так и будешь реагировать, что тебе неинтересно…
- Но мне интересно! – искренне возразила я. – Пожалуйста, продолжай, это очень-очень интересно.
- Н-да?.. Ну, ладно. На чем?.. А, да. Она, конечно, на такое обиделась, она заявила, что он ее не любит, и уехала в Россию.
- А почему не в дом, который хороший козел?.. А, поняла. Чтобы не встречаться.
- Ну, вот видишь, можешь ведь, когда хочешь.
- Она хоть продала его? Дом? – не выдержала я.
- Нет, пустила постояльцев, - язвительно ответила моя дорогая Кассандра.
- Тоже дело, - согласилась я.
- Блин, Диа! Да какое это имеет значение?! Книга о любви! О любви, понимаешь?! Такое чувство светлое, ну… и о страданиях!
- Чьих? – удивилась я.
- Да ее же! Героини! Ну не виновата она, что ей сплошные козлы да идиоты попадаются! Она любви хочет!
- До гроба.
- О, нет-нет-нет, не начинай снова про гробы, пожалуйста… В общем, она вернулась в Россию и началась у нее депрессия. Она позвонила первому козлу, и выяснилось, что он давно встречается с ее сестрой, она позвонила хорошему козлу, и они снова стали спать вместе…
- Его жена была беременна?
- Что?
- Ничего-ничего.
-… Стали вместе они спать, но это не приносило ей счастья. Она думала, что украв чужого мужа, ну что это будет вроде как экстрим, но секс казался ей пустым и пресным, и, в общем, она вышла на дорогу, она рухнула на колени и вопрошала: «Господи за что мне все это?!»…
- Она правда не поняла? – удивилась я.
Моя дорогая Кассандра смерила меня уничтожающим взглядом, и я поспешила демонстративно заткнуть себе рот печенюшкой.
- …и хотела сброситься с моста, но ее спас человек. Очень-очень хороший человек, на «Бентли».
- Ясен пень, что хороший. Раз на «Бентли».
- Я даже комментировать это не стану… Он отвез ее в больницу, и просидел с ней всю ночь…
-… трогательно держа ее за ручку и поправляя капельницы.
- Именно так, только капельницы тем не понадобились, это же был простой нервный…
- Нет, постой. Так слишком скучно, – я решительно отставила кружку влево. – Кому в наши дни интересно читать про держание за ручку? Да в это никто не поверит.
- Поверят! – оскорбилась моя дорогая Кассандра в лучших чувствах, ибо эпизод про больницу был автобиографическим. Только в реальности это был не утонченный нервный срыв, а банальное отравление.
- Поверят, что он был импотентом… Слушай! Обязательно распиши секс на больничной койке. Это сразу поднимет тебе рейтинг. Во всех смыслах.
- В каких?.. Диа! Да за кого ты меня принимаешь?! Какой… какая койка?..
- Больничная. Только добавь реальности, сейчас это модно. Без реальности никто это сейчас читать не станет. Сейчас даже в фэнтези все ищут реальность. Поверь мне, я знаю. Они называют это обоснуем. Страшное слово. А у тебя роман про любовь и страдания.
- И как же ты себе представляешь… ой, нет-нет! Нет! Забудь, что я тебе что-то сказала! Я ни о чем таком тебя не спрашивала! НЕТ!
- Да просто представляю. Вспомни свой собственный опыт наших больниц. Это же была наша больница? Ну вот! Такой простор для экстри… реальности! Сначала им долго не давали койку. Потом, в конце концов, твой очень-очень хороший человек из «Бентли» вмазал кому надо куда надо, и выбил ей койку в подсобке. В подсобках, ну ты знаешь, хранится много всякой фигни во всяких допотопных на проволочку закрытых шкафчиках… Нет, сначала все было цивильно. Сначала они просто разговаривали. О жизни там, о любви, о страданиях… Потом вдруг – бац! – и в больнице вырубился свет. Напрочь. Ну, это же наша больница… И он встал. Ну, чтобы проверить выключатель и вообще. Напоролся на допотопный шкафчик, из него, конечно, все вывалилось, ну там жгуты всякие, клизмы, массажный крем… ты понимаешь к чему я, да? – спросила я с надеждой.
- Диа… нора, - выговорила хрипло моя дорогая Кассандра. – За кого ты меня принимаешь? А если это родители прочтут?!
Я скорбно посмотрела на нее, вспомнив невольно дискуссии о тринадцатилетних девочках, расписывающих в сети слэшное порно.
- А ты не подписывайся своим именем. Должен же у тебя быть литературный псевдоним. Сейчас без него никуда, знаешь ли. А маме если что, скажешь, что вот, мол, скачала случайно левую хрень из Сети. К тому же, про больницу – это из личного опыта. Сам бог велел, и все такое.
- У нас не было никаких… жгутов! И вообще секса не было! И свет не отключали!
Я скорбно вздохнула, посмотрев на пустую лоханку из-под печенья.
- Ты думаешь, для чего люди пишут книги? Чтобы описать то, чего у них не было.
- Ну, знаешь… не буду я этого писать. Там не в этом смысл. Там смысл в том, что он скоро трагически погибнет.
- Лучше бы смысл был в больничной койке и жгутах.
- Диа!.. Это была автокатастрофа. И она снова осталась одна, и погрузилась в свои страдания.
- Она у тебя работала?
- Что? Какое это имеет значение?
- Ты права. В ее случае, никакого.
Сжимая кулаки, моя дорогая Кассандра фыркнула. Было почти четыре часа утра.
- В общем, она еще лет десять так и не могла найти себе мужчину.
- Чтобы не козел, не идиот и не смертник, - уточнила я на всякий случай.
- Именно.
- И чтобы при этом, она была ему нужна.
- Дианора, ты невыносима…
- Спасибо.
- В итоге она нашла его. Но ей было уже под сорок. Но они были счастливы.
Мы помолчали.
- И… эм… в чем главная идея, позволь спросить? Идея романа в чем?
- Идея романа в том, что даже сквозь годы, душевную боль и страдания, сквозь ощущение безнадежности, можно выйти и найти свое счастье.
Мы помолчали.
Потом моя дорогая Кассандра вздохнула.
- Ну? – спросила она.
- Пошли спать что ли.
- Ты все равно не спишь.
- Ну, ты спишь.
- Пошли играть в карты.
- Пошли. Только ты сделай музыку погромче.
- А то ты что-нибудь скажешь.
- А то я что-нибудь скажу.