Все чаще задумываюсь, а как же я дошла до жизни такой. В смысле, до жизни отличницы. Я прекрасно понимаю, что цвет диплома не будет иметь особого значения для моей карьеры, и возникает вопрос - на кой? Легче всего, разумеется, свалить все на Настеньку и необходимость в повышенной стипендии, и оно так и есть. Было на первом курсе.

читать дальшеПрекрасно понимаю, что если бы Настенька не училась на одни «отлично», если бы не поднимала руку по поводу и без, если бы ее тоненький умирающий голосок не звучал на всех семинарах, не быть мне отличницей ни-ког-да. Это её едва слышное бубнение заставило меня в свое время послать инстинкт самосохранения далеко и надолго и поднимать руку на семинарах по истории России даже тогда, когда я не практически знала материала, достаточно было просто услышать этот голосок. Я года два ломала себе голову над тем, что же меня так выводило в нем из себя – и недавно до меня дошло: просто я очень долго выслушивала Настенькины стенания о том, что она ничего не знает, что ее обязательно спросят, а она боится, и вообще грядет конец света. И два раза в неделю на первом курсе: перед семинаром по истории России и перед семинаром по истории всеобщей я слушала эти концерты вплоть до перемены перед семинаром, а стоило семинару начаться, как эта пугливая девочка успокаивалась и с самым скучающим видом поднимала руку. И закончились оба семестра первого курса одинаково – Настенька сдавала автоматом, а Дианора рассказывала преподавателям сказки на экзамене, бо билетов не выучила (честно говоря, даже дочитать силы воли не хватало), и преподаватели ставили мне эту несчастную пятерку, лишь бы уже заткнулась. Правда, ради справедливости замечу, что по истории России наш Конь Апокалипсиса поставил мне «отлично» автоматом, единственной из группы, с милой формулировочкой «ну, кому-то же надо ставить».

На втором курсе я была уже более подготовлена и куда более злая (по окончании второго семестра по всем экзаменам у меня стояло «отлично», а за Курсовую пьяное Светило Науки влепило трояк, даже не удосужившись ознакомиться с написанным) в результате – с отличными результатами я на целый семестр была лишена стипендии.

Это было крайне унизительно, целые месяцы унижений, добро бы, если справедливо, а так это было совершенно невыносимое время. И я сказала себе, что больше этого не допущу, попутно взяв назад все гадости, которые думала в школе про отличниц. И да, я стала отличницей, целый год ей была, то есть до третьего курса, когда нас осчастливил своим преподаванием М.

На третьем курсе мы окончательно разделились на специализации – Настенька изучает Центральную и Восточную Европу, я – США. Совместных семинаров у нас мало, и это просто превосходно. А те, которые у нас совместны… ну, к третьему году мы, наконец, научились разделять, кому что отвечать. И все же признаюсь, без Настеньки на семинарах дышится легче – мы с американистами уж если что распределили, то это точно, а Настеньку мне до сих пор приходится временами одергивать, когда она уже раз ответив, тянет руку опять, не давая отвечать другим. Подозреваю, за это ее и не любят.

Но её голосок меня уже не бесит, даже во время семинаров, и завидовать я ей уже перестала, хоть и признаю, то некоторые вещи никогда не смогу делать так, как она: к примеру, во время моего ответа никто никогда не заснет, скорее уж проснется (дурацкая гордость, спасибо преподавательским генам), я никогда не могла так лить воду и рассказывать одно и то же два часа, у меня никогда не будет такой тяги к зубрежке, я никогда не смогу выглядеть больной, после двухсуточного бодрствования (потому что это почти нормальное мое состояние).

Один раз. Один только раз я честно готовилась к экзамену 8 дней, исписала красивой черной глеевой пастой полтетради на фиолетовых листочках, довела себя почти до нервного срыва, - и получила «хорошо». А девочка, которая открыла учебник за два дня до сдачи, получила «отлично», и мальчик, который учебник не открывал вообще, получил «отлично». Что ни говори, а схватываю я обычно быстро. За сутки. За сутки надо начинать готовиться, не раньше. И не нервничать. Никогда.

Другие либо этого не понимают, либо не хотят понимать. Вот, например, Настенька. К её чести надо сказать, что мандражничать перед семинарами она перестала, теперь она, по крайней мере, научилась сразу признавать, что ответит то-то и то-то и получит за это баллы. Только перед экзаменами нервничает, но это я готова ей простить. Хотя легче было бы, верь она мне сразу, что никак кроме как на «отлично» ничего сдать она не сможет в принципе. Не получится.

Еще из-за Курсовой нервничала. Я тоже, но я тихо и не слишком ощущаемо. Помню, приложила усилия, чтобы не обидеться, когда она меня послала по причине того, что я, мол, не понимаю, ведь ей сдавать «в эту пятницу», а мне черти когда. Ну, начать с того, что «в эту пятницу» не сдала ни одна из нас. А в итоге я свой первый вариант принесла на месяц раньше её. Она нервничала-нервничала, кажется, обиделась на меня за мою «пятерку», хотя ей поставили с первого раза, и то, позже меня, когда я успела переписать свою все четыре, и плюс у них не было защиты.

Только это все фигня.

Зря она так нервничает по поводу нас. Как бы я смогла её предать? Она же хорошо меня знает. Должна бы знать о моем взгляде на жизнь. Если она закончит с красным дипломом, а я с синим, если она выйдет замуж, а я помру старой девой, если у нее пойдет бизнес, а я закончу свое существование на вокзале, это будут мои проблемы, а не ее. Она не обязана будет оглядываться на меня и чувствовать вину, потому что это только моя жизнь.

Я ей завидовала, это было (давно), я благодаря этой зависти получаю стипендию сейчас, но я никогда не буду винить ее или кого-либо другого в своих бедах. Никогда не стану ей делать гадости, если у нее будет получаться что-то лучше, чем у меня.

Это слишком в духе моего отца, я знаю, как это выглядит и к чему оно приводит.

Неужели, это не очевидно?