эссе 6Допустим, это действительно так, и каждый человек спит и жаждет, чтобы его понимали правильно. Правильно - это значит так понимали, как ему хочется, а не так, как хочется тому, кто должен понимать. В который раз возвращаясь к вопросу о писателе, "который сам не понял, что написал". Писатель-то понял, писатель обычно не даун, только читатель внезапно понял другое. Далеко за примерами ходить не надо, взять хотя бы наших незабвенных Белинских-Чернышевских-Добролюбовых, которые в упор видели в литературе лишь социальный подтекст. Впрочем, в данном случае, я думаю, они его скорее упорно выискивали, затем найдя... нечто, что где-то чем-то напоминает то, что им было нужно, - они брали это нечто, возводили его в ранг Главной Идеи произведения и приписывали в своих рецензиях автору такие мысли, которые вышеупомянутому автору, возможно, и в кошмарах ночью не приснилось бы. Я помню, как почти ненавидела этих товарищей в школе, потому что получить хорошую оценку за сочинение можно было только в том случае, если ты не меньше трех раз на кого-нибудь из них сошлешься как на единственно правильное, не побоюсь этого слова, каноничное восприятие текста. И цель твоя в сочинении сводится, разумеется, к тому, чтобы максимально приблизиться к этому каноничному восприятию. Ну, так вот. В девятнадцатом веке это восприятие было понятно и своевременно, но я-то жила не в девятнадцатом веке, и даже вроде как не при коммунизме, когда в каждом абзаце чего угодно надо было поминать очень добрым словом дедушку Ленина.
Если прибавить, что все это происходило на фоне "холодной войны", которая у меня была с преподавательницей, в пятнадцать лет меня такая ситуация очень раздражала. Поэтому я перебивалась "тройками" по литературе, а привело это к тому, что на выпускном сочинении я написала все, что думала о неадекватной компенсации Белинского, а на вступительном - про детские комплексы Чацкого. Теперь же, когда мне уже далеко не семнадцать, и когда я стала относиться к подобным вещам сначала снисходительно, затем спокойно, а теперь уже и философски, - я понимаю, насколько такие вещи неизбежны.
Есть два вида непонимания - случайное и то, которое продуманно одной или обеими сторонами. Господин Белинский - это вот ко второму. Предполагаю, что любой, кто интересовался психологией или дипломатией, или тем, что сейчас называется "искусство управления людьми", - хотя бы задумывался, как люди используют "намеренное непонимание". Его используют далеко не только дипломаты и политики, или успешные бизнесмены, намеренное непонимание используется практически в любой ситуации, включая семейную жизнь.
Что же касается случайного непонимания людьми друг друга - это происходит постоянно, и я не вижу в этом трагедии. Люди разные. Люди по-разному мыслят, чувствуют и видят мир. К тому же у людей разные приоритеты. Приоритеты, которые зависят как от склада личности, так и от контекста, в который эта личность вписана. Каждый, вероятно, находился в нелицеприятной ситуации, когда ты рассказываешь нечто человеку без задней мысли, а человек внезапно принимает негативные моменты из твоей речи на свой счет и обижается. Очень упрощенно это означает одно из двух: либо ты неудачно высказался, потому что не обладаешь и задатками эмпатии (или здравого смысла - зависит от того, насколько неудачно ты высказался и как часто ты это делаешь), либо твой собеседник - довольно мнительная личность.
В общем-то, в жизни хватает и того, и другого.
Что я пытаюсь этими запутанными фразами сказать. Сейчас стало очень модно философствовать на тему глобализации. столкновения цивилизаций и как следствие - про то, как это плохо, что люди разных культур не способны друг друга понять. А уж когда кто-нибудь во время какой-нибудь соответствующей дискуссии (а такой всегда находится) вспоминает о том, что людям вовсе необязательно принадлежать к разным культурам, чтобы не понимать друг друга - вот тут уже все. Апокалиптические настроения расползаются по залу.
Я пытаюсь этими запутанными фразами сказать, что такое положение вещей может не нравиться, да оно и не должно нравиться, но зачем делать трагедию. Полное взаимопонимание возможно только, если человечество превратится в партию идентичных роботов, работающих по одной программе. Не то, чтобы это было человечество.